мне никогда не было сложно смириться с собственным бессилием перед судьбой. честно, наверное, из-за того что у мамы был религиозный период, когда я была подростком, все эти байки про смирение очень четко и понятно уложены в моей голове. если ничего нельзя сделать — я не буду пытаться. но это только в случае, если правда ничего невозможно изменить.
два дня назад усыпили кошку. у меня был выходной, но я с мамой не поехала. сидела у себя дома, спрятавшись от всех этих эмоций. масяня умерла почти в 19 лет. почти догнала тебя. это настолько большой срок для кошки, что смерть, наверное, не должна восприниматься тяжело. если честно, она и не тяжелая.
сложно думать про смерть. наверное, я просто не могу еще смириться с тем, что она рано или поздно нас всех настигнет. это тяжело. прощаться очень тяжело. всю жизнь бежишь куда-то, а потом оказывается, чтоб бежать, на самом деле, некуда. и конечной точки нет.
мама в восторге от эвтаназии. я звонила ей в тот день, она сидела в кабинете врача и сказала:
— сижу с масяней, она остывает.
мама, как человек искусства, всегда умеет подобрать слова, которые разбивают что-то внутри.
несмотря на то, что я знаю, что у кошки был хороший день: мама кормила ее рыбными консервами, а потом повезла в лес гулять. и старушка ходила по травке, сливалась с природой и медитировала. все равно нелегко отпускать. после твой смерти каждая последующая, даже если это животное, ощущается атомным взрывом.
девочка с которой я работала в кофейне недавно похоронила своего молодого человека. мы очень мало общаемся, но я слежу за ее телеграмом. она переживает это не так как я. совсем не так. наверное, и мы люди разные, и вы. единственное, что я поняла, читая ее посты — все-такие невозможно смириться со смертью любимого человека. просто невозможно. невыносимо. с годами, наверное, чуть легче становится. потому что уже устаешь гонять в голове все свое прошлое. и заставляешь себя двигаться дальше, потому что не двигаться невозможно.
в любом случае, вилле вало был прав, в мире есть только любовь и смерть, а все остальное — кожура. и мы все застряли между этими чувствами.

весь драматизм смерти исходит из того, что смерть - это, на самом деле, прощание навсегда. исчезновение оболочки. когда смотришь на труп близкого существа, у тебя нет эффекта зловещей долины. это забавный факт. позавчера мой кот умер у меня на руках. это случилось вечером, примерно в 7 с небольшим. я спала на своей детской кровати в квартире моих родителей, мучаясь от ужасного, просто кошмарного похмелья. меня тошнило. я разбирала рабочую почту, потом спала, ходила в туалет блевать, пила воду. потом услышала, что мама с кухни кричит папе: «иди сюда скорее, кажется, кот умирает. мне страшно». потом я спросила ее - почему она не позвала меня, почему позвала именно папу. а она сказала, что так испугалась в тот момент, что забыла как меня зовут.
тиша ужасно болел последний месяц. он ослаб, его тошнило, если мы давали ему слишком много детского питания из шприца. мама колола ему обезболивающие. я ночевала с ним, переодически приходя к родителям. укладывала его на пеленку в угол, где он обычно спал, когда еще мог сам залезать на мою кровать. он уже не мурчал, хотя раньше это было вечный фоновый шум всех моих детских ночей. невозможный звук, который пробивался через любую музыку. мой фоновый шум. засыпая, я всегда держала его за лапки, они со временем становились все холоднее - кровь, наверное, плохо доходила до пальчиков или что-то такое. хотя обычно, когда мы спали вместе - примерно всю мою жизнь - он был горячий, словно маленькая печка.
короче, мама позвала нас в свою мастерскую. она склонилась над диваном, где лежал кот. он немного кричал, и его били судороги. я легонько взяла его за задние лапки. они были очень бледные и ледяные. он тяжело дышал и выгибался, мы все гладили его. я положила руку ему на живот - не знаю почувствовал он мое присутствие или нет. потом он крикнул в последний раз, дернулся и затих. я не увидела, что жизнь из него ушла. и мы какое-то время, наверное, от шока, не могли понять - жив он еще или нет. я пыталась прощупать пульс на шее, но у котов все не так устроено. через пару минут мама закрыла ему глаза. это было так странно, потому что, когда я держала его - он был такой теплый, но уже очевидно не дышал. мы завернули его в мое детское одеяло, убрали в коробку и вызвали такси. я почистила зубы, вытерла косметику, оставшуюся с ночи, надела какие-то первые попавшиеся шмотки, вышла на улицу с этой коробкой. коробка была такая лёгкая, невесомая. мы загрузили ее на заднее сидение - между мной и мамой. и я всю поездку до клиники держала на ней руку и плакала тихонечко. мама очень оживлено болтала с таксистом. она сама его разговорила зачем-то. наверное, от ужаса.
клиника, где лечили кота, выглядела не очень хорошо. это старое здание на нашем бывшем районе, мы водили кота туда всю его жизнь. с самого рождения. я не была в ней уже очень много лет, поэтому ее коридор отдаленно нагнал ностальгии. мама оставила меня сидеть в коридоре, а сама ушла решать что-то с документами. я не решилась заглянуть в коробку, просто поставила ее рядом с собой. смотрела на нее. мы с тишкой долго сидели там. я плакала, хотя очень пыталась сдержаться, чтобы не напугать людей вокруг. а рядом ходили собачки и кошечки в переносках. со стойки респешна вышла молодая медсестра (или как там это называется у ветеринаров) и спросила меня, указывая на коробку:
— это тиша?
— да
— а сколько он весит?
— эээ
— ой, извините! сколько он весиЛ?
меня это почему-то очень насмешило.
кремировать кота стоит 3 тысячи рублей. и, на самом деле, это очень быстрая процедура. мгновенная. если доплатить еще 500 - его сожгут одного, а прах отдадут тебе. мы не стали, выбрали общую кремацию. естественно, не из соображений экономии. просто, наверное, нет смысла забирать себе прах. общая кремация - это значит, что его в течение трех суток сожгут с другими мертвыми животными.
время так медленно тянулось, когда мы сидели там с этой коробкой. и я все плакала и думала, что этой мой кот. мой кот. мой кот.
тиша всегда был именно моим котом. наша старшая кошка родила его ( и еще пять котят) на нашей старой квартире. это был, кажется, 2005 год. лето. я была маленькая, но очень хорошо помню всех котят. помню, как моя старшая сестра и ее парень (тогда еще не муж) ходили пристраивать их в переход. не так сложно, на самом деле, пристроить котят. они были хорошенькие и крошечные. жили у нас на кухне огромной оравой. это такое счастье, когда ты ребенок и у тебя дома много котят - вы не представляете. когда детишки подросли - мы пристроили всех очень быстро, но тишку никто не хотел забирать. я помню, что моя сестра, после очередной вылазки в переход, принесла его, спящего в ее идиотской радужной шапке-ушанке. и помню как он выглядывал из нее. сонный и крошечный. в итоге, мы оставили его себе. тишка был спокойный, ласковый и очень меня любил. у этого нет объяснений. просто он почему-то выбрал меня. наверное, как собрата по разуму. так и получилось, что мы росли вместе. спали вместе, ели вместе, играли вместе. все делали вместе. и всегда, большую часть моей жизни, кот был в шаговой доступности, где-то рядом. обычно он спал на нашем огромном мониторе от компа, а потом растолстел и перестал на нем помещаться, но все равно забирался туда. чтобы быть поближе ко мне, когда я играю в шарарам или смотрю клипы всяких эмо-групп. он правда очень сильно меня любил. даже когда я маленькая подстригла ему усы. тосковал, когда я съезжала и всегда-всегда спал на моей кровати. даже когда меня не было дома месяцами. мама говорила, что он скучает и ждёт. и успокаивается, если чувствует мой запах. я всегда играла с ним руками и ласково говорила: «ты мой кот». со временем, он уже выучил эти слова и интонацию, и реагировал на них. я знала, что он очень сильно меня любил. это был мой кот.
когда пришел время прощаться - я была совсем не готова. и даже не поняла что случилось. девушка-медсестра подошла ко мне, и сказала:
— ну что, давайте его сюда. коробку будете забирать?
— что? коробку? нет, зачем она мне, - я немного рассмеялась.
— ну мало ли. иногда забирают.
я отдала ей коробку. и она ее унесла. это было наше прощание. какое-то непонятное, скомканное. я была в такой прострации, что ничего не поняла. смотрела как она спускается по лестнице с ним. с моим лучшим другом, с моим котом. с моим котом. и потом мы ушли. я все это время плакала. по телевизору на ресепшене шёл какой-то советский фильм с дурацкими веселыми песенками. я потом долго думала о том, что надо было его открыть и поцеловать на прощание, а потом поняла, что - к лучшему. хорошо, что не открыла. я не помню его мёртвым и холодными. помню теплым и тяжеленьким. теплым-теплым, словно печка.

ночь. мы стоим за баром в крошечной секретной рюмочной. я в пальто, в чужом шарфе, в толстовке. уже относительно пьяная. макияж уже, скорее всего, размазался и потек. я опираюсь локтями на барную стойку. сзади стоят 6 моих настоек с клюквой и облепихой, а спереди - шумное месиво из людей. это тот вид толпы, когда ты постоянно невольно кого-то касаешься. я прижимаюсь щекой к плечу какого-то парня. мы с ним даже не обращаем на это внимание. (мне поэтому и нравится это место. оно шумное и многолюдное, но тут мало кто с кем болтает. и никто не пытается с тобой познакомится. это просто такой молчаливый физический контакт). тут так громко, что я не слышу даже голос в своей голове. и мне так ужасно, так дерьмово, безысходно. мне очень хочется плакать. на самом деле, я уже почти плачу. моя подруга вдруг смотрит на меня каким-то застывшим трезвым взглядом и говорит:
— ты такая красивая.
в моей семье есть теория, что человек лучше всего выглядит в ситуации, которая ему больше всего подходит. например, моя сестра лучше всего смотрится на сцене, когда мы проводим нашу выставку. в такие моменты она - самый красивый человек в этом огромном помещении. мой отец безусловный красавчик, поэтому выглядит хорошо в любой обстановке, но лучше всего - утром, когда надевает свои чёрные костюмы. мой лучший друг выглядит прекрасно на футбольном поле. это всегда потрясающе зрелище - его умное сосредоточеное лицо и длинные крепкие ноги. ты - зимний человек, который всегда смотрелся удивительно на фоне сугробов и снегопада. парень-маньяк сам не подозревает, наверное, насколько его лицо прекрасно преображается, когда он сидит в темной админской, освященный только светом мониторов. маша, подруга с которой мы сейчас стоим в этой рюмочной, красивее всего утром на даче, когда мы похмельные сидим на траве в легкой летней одежде. а я… наверное, на своем месте сейчас. в своем лучшем проявлении. в слезах около барной стойки, расфокусированным взглядом наблюдающая за толпой.
на самом деле, это маленькая минутная слабость. потом мы оставляем наши настойки на хранение бармену и идеи курить. и мы обсуждаем актёров, а потом я громко, привлекая внимание всех людей в курилке, спрашиваю «кто поет sexy back”. и ввязываюсь в пьяный спор про джастина тимберлейка.

когда я только устроилась на эту работу, парень-маньяк рассказывал мне, что его личность немного смешалась с личностью маньяка, которого он отыгрывает. тогда, в мой первый стажировочный день, мне это показалось забавным. а вчера, когда мы сидели у парней в админской, и я наблюдала за игрой - эти слова мне вспомнились. на самом деле, я, как человек, который не знал его до этой работы, не могу говорить точно. не могу говорить точно - кого в его личности теперь больше - маньяка или человека. это жутко и потрясающе одновременно, то как его привычный голос, искажаясь программой и проигрываясь через колонки, становится этим громким страшным звуком, наполняющим огромные помещения. мы говорим в обычной жизни, поэтому я уже невольно выучила какие-то его словечки и речевые обороты. и когда парень-маньяк использует их в работе, выходит жутко. звучу ли я так же, когда, стоя в пижаме, болтаю с игроками под страшную музыку? это сложно отмечать в себе. и теперь мне непонятно - перемешались ли моя личность и личностью маленькой одержимой девочки. когда я сижу в баре с друзьями, рассказываю истории и вдруг нахожу в своей речи отголоски нашего сценария - я теряюсь на секундочку. всего на секундочку. потому что иногда бывают такие дни, когда я больше говорю за девочку, чем за себя. когда я чаще она. когда я лежу в ее кровати чаще и дольше, чем в своей. иногда я говорю с игроками в тоннеле, плачу и бью по стенам, кричу на них, падаю на колени, а потом, когда они убегают, я поднимаюсь, трогаю свои щеки, а они мокрые. и это ничего. это всего лишь слезы, которые смешались с гримом. с моей кровью. с нашей. иногда бывают и такие дни.
самое ценное - это свободная воля. это та установка с которой я всегда жила, на самом деле. я много думаю об этом в последнее время. о том, что люди не могут всегда делать те вещи, которые хочешь ты. не знаю как сказать, надеюсь, вы поняли. мы не можем заставить кого-то любить нас, дружить с нами, выбирать нас. и даже если ты станешь самым идеальным, если ты учтешь все гороскопы и наблюдения - это не будет работать. или сработает, но, в конце концов, окажется ложью, манипуляцией. а я не хочу побеждать манипулятивным способом, не хочу. я хочу жить честно, говорить честно, победить честно. я не хочу забить победный гол с пенальти. не хочу симулировать, чтобы игрока противоположной команды удалили с поля. я так не хочу. я хочу победить честно. иначе все перестаёт иметь смысл.

у меня болит сердце, как будто оно не одно, а их много во мне, груда целая.

неимоверная тяжесть.

мы с девочкой-режиссером сидим в лофте, пьем энергетики и слушаем музыку - переключаем наш стандартный плей-лист, и я играю в «угадай мелодию» сама с собой. это моя любимая игра. этот час - самый комфортный и успокаивающий за день. мне очень нравится девочка-режиссёр, мы похожи, и я всегда чувствую себя в безопасности, когда мы работаем вместе. через какое-то время приходят игроки, мы отводим две игры разной степени прикольности, а потом смываем косметику, пьем чай и ложимся спать в нашей гримерке.
я полюбила ночевать на работе. после того как денис уехал в турцию, я не хочу возвращаться домой. и часто сплю на работе. мы украсили нашу гримерку, сделали ее уютной и милой женской комнаткой. с теплыми пледами, розовыми стенами, плакатами, большими подушками для сна. я перевезла туда фен, полотенце, шампунь и бальзам, жижи для пода, чистое белье. и каждый раз, когда нам подает поздняя игра, я с облегчением думаю о том, что теперь не надо будет ехать домой по темноте.
сегодня утром мы с девочкой-режиссером проснулись за 30 минут до начала рабочего дня. я звонила игрокам, а в это время кто-то бесконечно звонил нам в дверь. и там какие-то бесконечные девчонки, девчонки. они все пришли на какое-то собеседование. я растеряно стояла перед ними в пижамных штанах и тапочках, говорила им: «вам не сюда, если бы у нас было собеседование, то я бы знала об этом». а потом приезжает наша начальница и проводит им собеседование. девочка-программист увольняется, и нам нужен новый сотрудник. я так и не поняла почему она уходит, мы еще не разговаривали. но, насколько я понимаю, у нее свадьба и это занимает много времени. мне печально, но не слишком. мне нравится девочка-программист, она тоже очень комфортная. мы с ней мало пересекались, но у нас было пару дней, когда мы тупили вдвоём на работе, ели пиццу и смотрели «постучись в мою дверь». еще были дни, когда мы ездили к парням, чтобы учить их админскую часть. и она спала на моих коленях во время игр. это такая смешная умиротворяющая картина: парень, которых похож на моего бывшего, на камерах кривляется и кошмарит игроков топором; девочка-режиссёр жутко вещает в микрофон, который превращает ее голос в тяжёлый механический голос маньяка; я сижу на диване, пью адреналин и курю свой под, выдыхая пар вниз, чтобы не сработала пожарная сигнализация, а девочка-программист просто спит на моих коленях, свернувшись калачиком. и ее не будит страшная музыка, бензопила и чужие крики. она немного сопит.
короче, весь день мы возились со стажерами. я учила их кричать, ползать, висеть на стене, говорить детским голосом. мне это напомнило те августовские дни, когда я тоже приезжала сюда на стажировку и училась кричать. это было так недавно, но такое ощущение, что уже прошла вечность. это все было вечность эмоциональных сил назад.
сегодня ночью мы отвели еще одну игру с девочкой-режиссером. команда была потрясающая, они так меня боялись. хотелось сделать им пиздатое шоу, несмотря на то, что я вся перебилась, когда учила стажеров. разбила себе колени и левый локоть случайно. надеюсь, с коленом ничего страшного не случилось, оно так неприятно ноет.
завтра у меня выходной - пустой и свободный день, который я потрачу на сон и просмотр футбола. я пропустила столько матчей… и пропустила вручение золотого мяча, но тот день все равно был счастливый. я сидела в холодильнике, смотрела на фотографии карима бензема с этой огромной наградой и чувствовала себя такой счастливой от этого.

утро воскресенья. мы лежим с девочкой-режиссером на большой родительской кровати. я уже в гриме, в пижаме, вся обмотанная проводами. и горло немного болит, потому что я только что отвела игру для трёх смешных визгливых девчонок. после первой игры всегда болит горло. потом проходит. у нас есть лишь 10 минут этого дня - время между моей следующей игрой и ее автобусом - чтобы поболтать. она только что проснулась в нашей гримерке и пришла ко мне на локацию попрощаться. и мы лежим, смеемся над какой-то фигней. игроки шумят за стенкой. и в моей голове, конечно же, мы выглядим как джим керри и кейт уинслет на льду в фильме «вечное сияние чистого разума». хотя перед нами нет звездного неба. только тканевый черный потолок. но мне этого хватает, чтобы ощутить свое маленькое грустное счастье.

Вот есть такое ощущение какой-то пустой тоски, когда ты в закорках понимаешь, что это только вот сейчас, в этот миг это чувство. Когда хочется лечь, слушать подходящую музыку, смотреть в потолок и смотреть на себя со стороны как на кадр какого-то фильма. Может покурить в тишине на балконе или во дворетв осенней темноте.
И хочется дать этому чувству смысл, а получился только этот текст.

макс продаёт бар. наш бар, который открылся два года назад, и стал постоянно программой моих пятничных вечеров. с хорошим бельгийским пивом, мафией, коктейльными вечеринками, квизами, футболом, бирпонгом по субботам. он делает это символично - в день рождения бара. вчера мы приходили туда на последнюю вечеринку, чтобы пообниматься со всеми. на следующий день я работала с 9 утра, но все равно пришла, чтобы хоть чуть чуть посидеть там напоследок. мы сидели за столиком, раскинули настолку, но не смогли играть - просто разговаривали. о тяжёлых вещах. звонили моему лучшему другу в турцию, чтобы вместе покурить. потом пришла даша, она днём была на похоронах учредителя своего ресторана. у мужика двое дочек и жена, хоронили в закрытом гробу. все ебано, на самом деле.
работа все ещё приятная. сегодня воскресенье, было много игр. я очень сильно отключаюсь от реальности, когда работаю. все перестаёт существовать на какой-то промежуток времени. я кричу на людей, ползаю по полу, бегаю. потом мы сидим в админке с девочкой-программистом и болтаем о свадьбе, я пересказываю ей последние футбольные сплетни, мы обсуждаем свидания. дальше я разговариваю кукольным голосом, плачу. после игры болтаю с игроками, благодарю их и вспоминаю смешные моменты. сегодня утром приезжала команда детей, они были зайчиками и хорошо себя вели, а после игры - облепили меня с обнимашками. возможно, это старость, но я чувствую себя намного лучше, когда обнимаюсь с кучей пиздюков. мне нравятся дети. взрослые команды тоже были крутые, очень смешные и очень меня пугались. приходил мужик-спортсмен со своей девушкой. он, за каким-то хуем, соврал ей, что они идут в театр. а вместо этого притащил ее к нам. боже, она была в платье и ботфортах… бедняжка. и у неё сначала на лице было написано «мой парень долбоеб», но потом она втянулась. и было весело. а в конце игры мужчина-спортсмен случайно ударил ее фонариком. господи, я очень испугалась, но мы потом все вместе ржали над абсурдностью ситуации.
сейчас я снова ночую на работе. так лень было ехать домой. на самом деле, мне безразлично - провалиться в тревожный сон в своей квартире или здесь. это одинаково

это я. сижу в половину первого ночи в курилке, которая больше похожа на странный гараж. я без макияжа и в пальто, а мои ботинки развязаны. я пью мерзкий горячий шоколад, который купила на наши чаевые в местном автомате с напитками. сейчас я поднимусь наверх, выключу везде свет, протру пол и лягу спать в нашей гримерке. утром придёт девочка-режиссёр, разбудит меня. мы позавтракаем, выпьем кофе, я накрашусь, а днём будут игры. наверное, сегодня тот день, когда ко мне окончательно пришло осознание того, что я - частичка этого места. моей работы.
что сказать про начало октября? все обычно. в воскресенье было много игр, я вела их как администратор. относительно прикольно, но актерить мне нравится больше. в понедельник мы расписывали лофт. наконец-то. моя начальница принесла нам коробку меловых флюоресцентных маркеров, включила музыку и забила себе кальян. и мы сидели рисовали дикие цветы на окнах. получилось очень прикольно. потом у меня были выходные, которые я потратила на 20 часов сна, уборку и встречу с моей подругой в баре. мы пили текилу с вишневым соком и болтали про отношения.
сегодняшний день очень длинный. утром мы ездили к мальчикам, чтобы убить время и помочь с обучением нового парня-стажёра. я относительно бесполезный человек там, потому что не знаю хорошо сценарий их квеста, но могла походить как игрок. и половину этого дня я провела в комнате с трупами. довольно умиротворяющее занятие, на самом деле. мне даже будет грустно, когда все стажёры закончатся, и мы снова будем очень редко видеться с парнями. я к ним привыкла. наверное. точнее, я стараюсь к ним привыкнуть. парень-маньяк все ещё выглядит как моя первая любовь, это никуда не уходит. и это относительно тяжело. но я к нему притерлась. мы даже можем разговаривать, шутить. парень-маньяк классный, умный и весёлый. он хорошо ко мне относится, специально очень низко наклоняется, когда мы обнимаемся на прощание, чтобы мне было удобно. мы обсуждаем еду. курим вместе сигареты. я обычно не нахожу слов, мало говорю с ним, потому что очень погружена в саморефлексию. наверное, другим с ним очень комфортно. иногда мы сидим в одной комнате со всеми, смеёмся над чем-то, а потом парень-маньяк выдаёт какую-нибудь фразу, которую бы 100% мог сказать паша. и я впадаю в кринж и тлен. это сложное стыдное глупое чувство, которое не должно существовать. ну, в жизни есть вещи, которые мы не можем контролировать. мне неприятно. и я переживаю. я хочу, чтобы это прошло. я даже думала написать паше, встретиться с ним, чтобы рассказать ему всю эту историю. чтобы мне хоть немного полегчало. это эгоистичная мысль. хотя, я думаю, его бы это очень развеселило, а потом он бы впал в философские размышления. и никогда бы меня не осудил за эти переживания. наверное, в этом основной ужас ситуации.
основа человеческого существования - постоянно скучать по кому-то. мы не можем постоянно быть со всеми своими любимыми людьми. и это так грустно. мой лучший друг 1 числа уехал в турцию. я очень поддерживаю это решение, очень им горжусь. это большой сложный и серьёзный шаг. и это так странно… созваниваться с ним по видео, смотреть на его новую холостяцкую квартиру. у меня пиздец какой большой опыт в дружбе на расстоянии. мои лучшие подруги живут в канаде и австрии. но это всегда тяжело, и ты все равно страдаешь от того, что не можешь физически контактировать с кем-то привычным и любимым. я бы хотела вернуться во время, когда мы все засыпали пьяные в одной кровати, переплетаясь конечностями. мне бы очень хотелось вернуться хотя бы в эту зиму, в счастливый мирный январь, когда мы жили вместе почти две недели всей нашей большой уютной компанией. но жизнь изменчивая, изменчивая и хаотичная.

месяц назад моя жизнь была немножко другой. а сейчас я стою в маленькой ванной, сбившись в кучу с людьми, которых ещё недавно вообще не знала. и мы орем, толкаемся, смеёмся, берём друг друга за руки. это все мои новые коллеги-пугалки. мне они очень нравятся.
утро я встречаю, стоя около электрички с банкой энергетика и сигаретой. идёт дождь. между моим подъёмом в 7 утра и приветственными обнимашками с коллегами - три часа неугомонной саморефлексии и мозгоебства. за 30 минут в метро я успеваю дико устать от себя, поплакать, панически пересчитать все вокруг и вернуться в нормальное состояние.
потом мы с девчонками стоим на кровавой кухне. вокруг трупы и части тел - руки, ноги и пальцы. мы смеёмся. новый мальчик-актёр сдаёт тест, пугает нас. я поглядываю на часы, забыв, что они не работают. в 5 часов вечера у меня маникюр, поэтому я относительно тороплюсь. и вылетаю из подвала сразу после квеста. парень-маньяк, который увольняется сегодня, обнимает меня на прощание и поднимает над землей. это, насколько я понимаю, у них такой прикол. мальчики, которые работаю с нами, очень сильные и огромные, а мы мелкие и худенькие, поэтому они постоянно нас поднимают.
после маникюра я болтаю в кофейне с девочкой-бариста. она долго не делает мне кофе, рассказывает про свой экзамен по латыни и показывает их нового повара. повар - это двухметровый татуированный парень, который больше похож на гранж-репера. потом мы курим на улице и сплетничаем об их странном начальнике. я хочу узнать как там дела у парня-тебя, но не успеваю.
вечером мы договорились пойти на квест. всем нашим разномастным рабочим коллективом. я успеваю впасть в ебаный тлен, когда захожу домой на 30 минут. по задумке, я хотела поесть и переодеться, но вместо этого плачу, лёжа на кровати. у меня ебаное настроение. ебаное. потому что есть вещь, которая меня волнует. и мне ужасно грустно от неё. но я вытираю лицо, надеваю ботинки и выбегаю из дома во влажную осеннюю темноту.
и вот так я оказываюсь в кровавой ванной, придавленная к стене телами моих огромных коллег. мы проходим квест быстро. и это потрясающая игра, абсолютно прекрасная. актёры настолько замечательные, что мы сразу начинаем свистеть и хлопать, когда выбегаем с локации на ресепшн. мы несколько минут болтаем с ними, а потом идём до метро, эмоционально делясь впечатлениями. я быстро со всеми обнимаюсь и забегаю в поезд. парень-маньяк поднимает меня над землей, когда мы прощаемся.
назад я еду с незнакомым мальчиком, который тоже раньше тут работал. я не помню его имя. мы молчим половину пути, а потом у меня не получается открыть двери поезда. я проезжаю свою станцию. и мы угараем над этим весь остаток поездки.
иногда забываю, что в сутках так много часов. и так много людей.

это твои тапочки. точнее, ты просто надел их в тот день. и теперь каждый раз, когда я натыкаюсь на них - вспоминаю о тебе. я иногда тоже их надеваю, если пол слишком холодный, но на мне они выглядят чужеродно. тупо. если честно, мне кажется, что они на всех остальных людях в мире выглядели бы чужеродно. на самом деле, они женские. мягкие серые тапочки-носочки. мы выходили курить вместе, и я настолько устала от всего, что смотрела просто вниз - на твои тапочки. мне тогда казалось, что жизнь слишком переменчивая, а мы все плывём непонятно куда. о, я ещё помню, что в тот день было таааак жарко. и я была в ужасе о тебя. мне было неловко, некомфортно. как, в принципе, и во все остальные разы, когда мы пересекались потом. это даже удивительно, что такой комфортный и приятный человек вызывал у меня столько всего неприятного внутри. так жаль. это было до всего того ужаса, который на нас свалился. до всего настоящего страха, до настоящей неопределённости и бессилия. как бы мне хотелось вернуться во время, когда самой драматичной частичкой дня были эти мягкие серые тапочки.

На мои плечи вдруг обрушилась такая усталость. Это был тяжелый год, главная задача в котором - просто выжить.

Где-то в начале, когда бокалы полны, желания написаны, бумага догорает и вот-вот обожжет мне пальцы. Вот бы увидеть, что там написано? Кажется, я почти могу разобрать, но мне не верится, что это мое желание.

А потом звонок, я выхожу в другую комнату, и в трубке ма "это будет тяжелый год, девочка", я закатываю глаза, и тебя с праздником, дорогая. Но это правда был тяжелый год, спустя пару месяцев моя страна развяжет войну, и я буду трястись, переживая за друзей, гугля бомбоубежища и не находить покоя. А спустя еще какое-то время я узнаю, что близкий человек меня предал, и тогда меня совсем накроет. Как же я выла тогда в той квартире, господи, бедная девочка, мне так жаль.

А летом, идя по мосту на работу, мне вдруг захотелось лечь, прям здесь, на бетон, среди людей. И вот тогда я поняла, что заебалась работать.

Что сейчас? Я второй день отдыхаю, смотрю вакансии, ищу работу, и почти разрешаю себе устать. Я почти разрешаю себе сдаться. Я очень хочу сдаться, пожалуйста, разреши.

как мне страшно.

как мне тошно.